ВО ДНИ ПЕЧАЛЬНЫЕ ВЕЛИКОГО ПОСТА

Начинающие журналисты молодёжного клуба «Благовестник» при Иоанно-Предтеченском храме пробуют себя в разных жанрах. В день памяти преподобного Ефрема Сирина и русского поэта Александра Пушкина, промыслительно совпавших в одной дате, 10 февраля, предлагаем вашему вниманию небольшое эссе одной из его участниц Екатерина Смирнова
Эти поэты во многом диаметрально противоположны, но то, что их соединило, вряд ли можно назвать случайностью. 

Сегодня 182 годовщина смерти Александра Сергеевича Пушкина. Все мы знаем о нём с детства. Не скажу, что испытывала тягу к прочтению «Капитанской дочки» или романа в стихах «Евгений Онегин». В целом творчество Александра Пушкина, «обязательного поэта школьной программы» не вызывало у меня большого интереса… Так было, пока я не прочитала его «Пророка». После этого началось моё настоящее знакомство с Александром Сергеевичем. 

Как верующему человеку, мне была интересна его религиозная позиция. Тогда я нашла множество статей про неуважительное отношение писателя к священникам и Русской Церкви в целом. Попадались и вырванные из контекста высказывания Александра Сергеевича, отображающие его негативное отношение к вере. Я даже успела разочароваться, но однажды наткнулась на стихотворение, с основу которого легла молитва преподобного Ефрема Сирина, она читается на службе во время Великого и Рождественского постов. 

«Отцы пустынники и жены непорочны, 
Чтоб сердцем возлетать во области заочны, 
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв, 
Сложили множество божественных молитв; 

Но ни одна из них меня не умиляет, 
Как та, которую священник повторяет 
Во дни печальные Великого поста; 
Всех чаще мне она приходит на уста. 

И падшего крепит неведомою силой: 
Владыка дней моих! дух праздности унылой, 
Любоначалия, змеи сокрытой сей, 
И празднословия не дай душе моей. 

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья, 
Да брат мой от меня не примет осужденья, 
И дух смирения, терпения, любви 
И целомудрия мне сердце оживи. 
1836 г. 

Я не знаю, что сподвигло поэта написать такое стихотворение, но в моем детском сознании сложилась чёткая картинка. Время Великого поста. В тёмном помещении храма, освещаемом свечами, совершается Богослужение. Запах воска и ладана наполняет церковь. Священнослужитель выходит из алтаря и обращается к Господу с молитвой преподобного Ефрема Сирина, совершая вместе с прихожанами земные поклоны. Один из них – невысокий кудрявый господин, имя которого в будущем будет олицетворять русскую литературу. 

В стихотворении Александр Сергеевич говорит о гордыне – «сокрытой змее», праздности, унынии, празднословии, перекладывая все эти грехи на свой жизненный опыт. Он просит Господа прощения и дарования ему терпения и любви, просит оживить его сердце. Может быть, он предчувствовал скорую кончину? Покаялся в своих грехах, написав за год до смерти строки, побудившие многих светских людей обратиться ко Господу? Таких, например, как я.