ОЛЬГИ – КНЯГИНИ И ПРОСТЫЕ ЖЕНЩИНЫ

Сегодня именины у Ольг в память русской святой - равноапостольной княгини Ольги, первой христианской правительницы Руси.

А в девичестве - тоже простой русской девчонки. Так говорит житие. До встречи и замужества с князем Игорем, увидевшем и полюбившем её не знатную и не богатую, она была как тысячи русских девушек. И уже княгиней прошла во многом путь, ставший разъезженной колеёй под названием «судьба русской женщины». Осталась вдовой и тащила на себе воз забот о детях, внуках и хозяйство. Было оно у неё, правда, поболее нашего – целое государство. Достались на её долю и войны, и враги. Она оставалась непонятой и, наверное, осуждаемой в собственной семье и стране - единственной христианкой в окружении язычников. Но она не навязывалась. Даже сына Святослава крестить не стала. Да и внук – князь Владимир крестился сам, уже после смерти бабушки. 

Но сила молитв наших бабушек и влияние их на судьбу потомков огромны. Так уж получается. Сегодня хочу рассказать о ещё одной «простой русской женщине», нашей прихожанке Ольге Васильевне Черемных. У нее сегодня именины, она тоже бабушка и сама когда-то была внучкой верующих бабушек, Матроны и Евдокии. Сегодня, в день её именин, я застала её в храме. Она причащалась и молилась за родных - живых и усопших. 

«Папа и мама ушли рано. Папу забрали на фронт семнадцатилетним парнем, а вернули двадцатилетним инвалидом. Он очень страдал и умер в 31 год. Мама - спустя девять лет, от рака. Я, двадцатидвухлетняя, осталась в семье за старшую. Перевезла двоих младших сестёр и бабушку с Поволжья в Красноярск, где к тому времени училась на заочном и работала экономистом в Краевом управлении швейной промышленности. В Сибири оказалась благодаря подруге – она посоветовала поступать в институт именно здесь. В европейской части поступить было сложнее. 

Села моего родного, стоявшего на речке Люнде – маленьком притоке Ветлуги, уже почти и нет, осталось несколько домов. А когда-то, по рассказам бабушек, там был благодатный край, красивые дома, помещичьи усадьбы, церкви. Нам уже досталось голодное послевоенное детство, а нашим родителям – рабовладельческий колхозный строй. Они работали от зари до зари на общественных полях «за палочки», не получая ни зарплаты, ни продуктов. И даже сено для коровы – а без неё голодная смерть – можно было косить только под кустиками, где найдёшь невспаханные клочки земли, и носить по ночам руками. Уехать тоже нельзя – паспортов не давали. И все – боялись. При нас, детях, о репрессиях не говорили, но бегая по деревне, мы то и дело слышали разговоры шопотом, о том, например, что у учительницы забрали ночью мужа и что с ним стало потом – неизвестно. 

Помню школьную историю 52-года, когда мы, ребятишки, прыгая на переменке, нечаянно разбили стекло большого портрета Сталина в коридоре, и какая вдруг повисла зловещая тишина. Мы страшно перепугались. Учительница тоже. Она отправила нас по домам и велела никому не говорить о случившемся. Уж не знаю, где и за какие деньги она нашла в деревне такое огромное стекло, но на следующий день всё исправили. Средняя школа была за пять километров от села. Летом – пешком туда и обратно каждый день, кто побогаче – на велосипеде, зимой – на лыжах. Огород, заготовки – всё это было на нас, детях. Родителей мы почти и не видели. Но, несмотря на всё это, детство вспоминается как счастливая пора. Лес, грибы и ягоды, купание в речке, любящие родители. Последний раз была на родине десять лет назад, проведала родные могилы». При этих воспоминаниях Ольга Васильевна не может сдержать слёз. 

Как и её небесная покровительница, Ольга Черемных - человек деятельный и неравнодушный. Большую часть трудовой жизни возглавляла экономические и коммерческие отделы краевых организаций. И на приходе послушаний у неё немало – убирать храм к праздникам, трудиться библиотекарем, организатором круглых столов и выставок, вести кружок садоводов и огородников. 

Последнее увлечение стало почти профессиональным. Сорок лет назад мужу дали от локомотивного депо участок в поселке Пугачёво, рядом с лесом. Осваивали его по кусочку, корчевали старые деревья, засевали овощами и цветами, разбивали фруктовый сад. После смерти мужа сама перекрывала крышу, обновляла обветшавшие теплицы, училась огородничать рационально – чтобы при минимальных физических и финансовых затратах получать хороший урожай. Стала ходить на курсы садоводов в краевую библиотеку, учиться у более опытных соседей, а потом делиться опытом с нашими прихожанами. 

Из последних садоводческих находок – севооборот с помощью ржи и горчицы. Как всякий человек, выросший на земле, Ольга Васильевна не может позволить ей зарастать сорняками. На незасеянных делянках сеет горчицу - она природный сидерат, и рожь – она прогоняет сорняки. Потом косит рожь серпом и использует солому для мульчирования грядок. А ещё у неё на участке растёт огромный кедр в память о муже, когда-то принёсшем его маленьким саженцем. На нём растут шишки и живут весёлые белки. Ольга Васильевна сетует, что молодые члены её семьи редкие гости в домике у леса. И из всех родных, крещённых ею в детстве, только младший внук Сашенька был с ней в Церкви, да и то, пока не достиг подросткового возраста отрицания всего и всех. Но она не навязывается. По христиански правильно и по женски мудро. У княгини, чья память сегодня, тоже, вон, все были неверующие, а потом внук – Креститель Руси. Бабушкины молитвы многое могут и они - на все времена. Даже когда бабушек уже не будет с нами. 

Александра Лылина 
Фото из архива пресс-центра. Больше фото на сайте храма